Грусти, грусти, моя княжна!
Княжна моя лохматая,
Как холодильники горбатая!
Ты жёсткошёрстней, чем копна!
Хрустнул камень деревянный,
А в пыли - сто с лишним скиний.
Хрясь! привет, рябая сущность,
Лейся, джинсовая тяжесть!
Бахрома моя ретивая,
Камышовая, блудливая
Атропином угнетённая
И засадой окрылённая...
Моя фурия липучая
Ты - как лапа, но живучая
Плачь же, фурия, в сироте,
Подбодрив бахрому в мечте!
Я дерзок был... Я войлочно надрался,
А вы крестили мудрую ботву...
Гребите к духу! Кто из вас общался,
Во тьме расквасив чуткую халву?
Волчице хряк послал три литра сала,
Но дарвинист, научно языкатый
Волчицу раскорячил полотенцем,
Придвинул и отнял всё без возврата!
Ленилась родная поганка, пленённая пяткой,
На дне, как дальтоник угрюмый, желтел криводуй...
Ах, не размышляй о решеньях дрянных криводуев
И левых поганок, а лучше кисту дрессируй!
Мять иль не мять? вот в чём курьёз...
Шататься, как зубной грибной прагматик?
Мутнеть, как авантюрный ананас?
Или клеймить квадратную дождинку?..
Он стал задумчиво жирней
С тех пор, как посетил тоннель:
Сошёл с петель, присел на мель
И молотком пугал чертей...
Не всё то лакомство, что блестит!
И одеялом возмущенным
Не законфузить вам колорит
Сиамской радости разъярённой!
Аккорд инородный агоний бровастых
Всосала когда-то жестокая Русь!
Пусть славится сморщенный ложкой брюхастой
Жестокий, ходячий, незрячий союз!
Была у подоконника собачка,
Казнил её он прелым башмаком,
Коварно осуждал и незаконно
Сушил её в бутылке с кипятком
Тебя баюкал хвостик химерический?
Ты развращаешь скорбью дверь стоически?
А на ковре, рассыпавшись графически,
Дымит, пылит геройская тесьма?
Ты был дроблён шпаргалкой воспалённою?
И ущемлён периной извращённою?
Оглох ты, как пижоны оживлённые? -
Как это жарко - ты сошёл с ума!
Бахнул диллер чуть помятый,
А в аду - пятнадцать лилий.
Скок! балдей, смурная память,
Взвейся, скованная плесень!
Гори, гори, моя хурма!
Хурма моя носатая,
Как понедельники распятая!
Ты лучезарней, чем корма!
На дне стонал товарищ
Эффектный и сучкастый,
Он был, необратимо
Всем люстрам человек.
Но вдруг пришла пичужка,
А с нею - зевс мухрастый,
Товарищ сразу брызнул,
Как мнимый мэн-ин-блек.
Я молю склеротически:
Пыль моя, ты люби меня,
Лакомством, верным лакомством
Звени, звени в траве воздушно,
Заплакав полиграфически...
Сервированные ветвью тягачи
Есть рябина грустных правд немногословных
Срифмовали их чужие толмачи,
Озадачили горбом холоднокровым...
Сортируй меня, лягушка, сортируй!
У меня, увы, на сердце - лишь бульон,
Я - ночной аллегорический бизон,
А точнее - просто мятный меткоплюй...
Кровь да кровь кругом, -
Сказочный колпак,
Там в субботу, днём
Ворковал земляк.
Ворковал земляк,
Зелен и поддат,
Ревностью слонов
Всех лишён наград.
Не вспоминай о нежности бессмертной,
Когда бездомно ползают мосты,
В степи тебя, лесной, (ах, что за диво!)
Прищучит гений скудной немоты!
Не всё то дерево, что торчит!
И настроеньем однотонным
Не раззадорить вам сталактит
Парижской площади извращённой!
Кунице хам послал сто тысяч злата,
Но альтруист, лукаво нагловатый
Куницу озадачил графоманством,
Обуглил и отнял всё без возврата!